ИНТЕРВЬЮ
Посла России в Польше В.М.Гринина изданию
“The Wall Street Journal Polska”

беседует Ханна Тобольская
(«Дзенник» от 6.08.2007)

О польско-российских отношениях все чаще говорится, что хуже быть не может…

Хотя политическая атмосфера российско-польских отношений и впрямь оставляет желать много лучшего, сгущать краски я не стал бы. Картина, действительно, далеко не так мрачна, как ее порой видят или хотят видеть. Политический диалог, конечно, важен, но...

…но между нашими странами его практически нет.

Есть сферы в наших отношениях, в которых наблюдается полный застой, но есть и такие, как, например, экономика, где отношения развиваются хорошо и даже очень хорошо. С 2000 по 2006 год российско-польский торговый оборот возрос четырехкратно. Сейчас он  находится на уровне 15-16 млрд.долл. С января по май 2007 г. динамика его роста составляла почти 14%, причем российский экспорт увеличился на 6,2 % по сравнению с аналогичным периодом 2006 г., а импорт аж на 43%. Из Польши мы поставляем прежде всего химическую продукцию, оборудование и машины, а также продовольственные товары, металлы и металлические изделия. К сожалению, у нас весьма нездоровая структура нашего экспорта в Польшу, львиную долю которого составляет сырье. Мы хотим это изменить, но ни в коем случае не за счет сокращения поставок нефти и газа. Мы хотим увеличить долю иных групп высоко переработанных товаров. Считаю, однако, что на первое место в наших контактах в сфере экономики должна выйти инвестиционная деятельность.

Опыт польских фирм в этой области различен. Сделка, которую недавно совершил Р.Краузе, может свидетельствовать о том, что польский капитал имеет шансы на реализацию амбициозных планов на российском рынке. В то же время, не всем понятно, почему усиленные попытки в той же самой энергетической области у PKN “Orlen” закончились неудачей.

Инвестирование - это трудное мастерство. Одни в нем более искусны, другие - менее.

И нет повода искать другие обстоятельства?

Мы постоянно совершенствуем условия, в которых работают у  нас заграничные инвесторы. Эффект очевиден. Динамика роста инвестиций в России выше, чем в Китае. У нас уже нет проблем с привлечением инвесторов, а есть проблема с очередью желающих.

Потенциал нашего экономического сотрудничества, в том числе инвестиционного, намного больше, чем его нынешний объем. Проблем, которые мешают его использовать, также накопилось немало: от различий во взглядах концептуального характера до текущих рабочих вопросов. Однако не вижу ни одной проблемы, которую нельзя было бы решить, если на то будет добрая воля.  Не сомневаюсь, что реанимация двустороннего диалога была бы важным, стимулирующим сигналом для всех областей нашего взаимодействия, включая экономическую.  Российская сторона к этому готова.

Если конкретно говорить об экономических вопросах, то улучшение ситуации обеспечило бы соглашение о взаимной защите инвестиций. К сожалению, его подписание затягивается. Проект этого соглашения был передан польской стороне еще в ноябре 2004 г., однако представленные нами предложения остаются без ответа. Хорошо было бы начать переговорный процесс. С марта прошлого года не проходило заседание смешанной межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству. Это заседание неоднократно откладывалось.

Нет никаких контактов, абсолютная тишина?

Ведется подготовка в рабочих группах, созданных в рамках этой комиссии. Мы надеемся, что заседание самой комиссии удастся организовать до конца этого года.

Что в первую очередь должно быть предметом переговоров на этом форуме?

Список текущих вопросов, подлежащих решению большой: от двусторонних отношений в сфере энергетики, связанных с поставками нефти и газа, которыми занимается специальная рабочая группа, до вопросов сотрудничества в сфере инвестиций и торговли лицензионной продукцией.

Найдется ли в нем место для проблемы российского эмбарго на польское мясо?

Конечно.  Не знаю, в каком виде тема мяса там появится, но с уверенностью можно сказать, что появится.

Будет ли среди обсуждаемых тем новое соглашение между Россией и Европейским союзом о партнерстве и сотрудничестве, на которое Польша наложила вето?

Об этом мы ведем диалог с Европейским союзом. Здесь нашим партнером является Брюссель. Разумеется, мы разговариваем также с отдельными членами ЕС, но за последнее время бесед с Польшей на эту тему не было. В настоящий момент ситуация такова, что подписание нового соглашения в этом году нереально.   Шанс на заключение нового соглашения появится тогда, когда начнутся переговоры, касающиеся его содержания, а те, в свою очередь, смогут стартовать, когда к ним будет готов Европейский союз.

Есть ли прогресс в переговорах по мясу, ведь именно это дело стало причиной польского вето?

Должен признать, что эта проблема выросла до гигантских размеров, хотя является сугубо технической, и неоднократно возникала в процессе взаимной торговли у разных стран. 

Определенно. А кто это сделал?

Не стоит заострять на этом внимание. Решение нужно искать на уровне экспертов. Российская сторона передала соответствующие предложения в Европейскую комиссию несколько месяцев назад. Думаю, они хорошо известны и польским специалистам.

В эти дни министры экономики Литвы, Польши, Латвии и Эстонии направили письмо в Европейскую комиссию с предложением поддержать план строительства газопровода, который проходил бы через Польшу и прибалтийские государства. Может ли Россия принять эту идею?

Я слышал, что это предлагается сделать вместо проекта прокладки Северного газопровода, реализация которого фактически уже началась. Мне трудно говорить об этом встречном предложении за руководство международного консорциума «Нордстрим», участниками которого, как известно, кроме российского «Газпрома» является немецкий BASF и EON. У меня, однако, есть сомнения, что планы подобного организационного, финансового, инженерного размаха можно легко изменить, да еще «на ходу».

Насколько я  понимаю, идея относительно сухопутной альтернативы появились в ряде прибалтийских стран, включая Польшу, из-за опасений по поводу экологического ущерба, который Нордстрим может нанести Балтийскому морю. Могу сказать в этой связи, что проект Нордстрим, получивший от ЕС статус трансъевропейской энергетической сети, т.е. ключевого проекта с т.з. энергетических интересов Европы, планируется реализовать с соблюдением самых строгих экологических норм
и с учетом замечаний соответствующих заинтересованных государств. Ведь и Польша планирует построить морской газопровод в Данию, а также Эстония и Финляндия, значит, они исходят из осуществимости таких проектов.

А вторая нитка Ямальского газопровода?

В свое время Польша сама отказалась от этого плана.

Почему мы не умеем разговаривать на столь важные энергетические темы? Почему Россия умеет разговаривать с другими странами, например с Болгарией, а с Польшей нет?

Однозначно ответить на этот вопрос мне сложно, но могу предположить, что здесь сказываются как раз те самые несовпадения во взглядах концептуального характера, о которых я говорил выше. В частности, мы в России считаем, что в нынешнем мире энергетическая безопасность неделима, что производители и потребители энергетики находятся как бы в одной лодке и могут обеспечить эту безопасность для себя, действуя по-партнерски, сообща, по крайней мере – не друг против друга. Не трудно заметить, что с теми, кто разделяет эту философию, а их в Европе растущее большинство, мы легко находим общий язык.

Что, по-вашему мнению, могло бы способствовать тому, чтобы российско-польские отношения вышли из мертвой зоны?

Как я уже отметил, необходим хороший политический импульс. Необходимо также стимулировать те области сотрудничества, где складываются условия для систематического и стабильного развития, например, сотрудничество на уровне регионов. Во время недавней презентации Калининградской области в Варшаве можно было детально ознакомиться с инвестиционными возможностями области, провести деловые встречи. Таких оказий существует много, и польские предприятия проявляют к ним большой интерес.

Также недавно прошли Дни Санкт-Петербурга в Кракове. В свою очередь, власти Москвы и Кракова договорились в принципиальном плане об открытии прямого авиасообщения, которое сблизит два города. Я уже не говорю о культурном сотрудничестве. В мае в Польше стартовал фестиваль русской культуры с интересной программой, которая продлится до конца года. А на будущий год в России ждут представителей польского искусства.