Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова, опубликованное в польской газете «Газета выборча» 11 сентября 2008 года

1348-11-09-2008

Вопрос: Как Вы расцениваете перспективы развития российско-польских отношений?

С.В.Лавров: Потенциал российско-польского сотрудничества огромен. Он вобрал в себя все то позитивное, что было накоплено за нашу совместную многовековую историю. В ней, уверен, было больше светлых страниц, хотя некоторые наши оппоненты и пытаются убедить в обратном. Взять хотя бы совместную борьбу наших народов против нацизма, о которой напоминают сотни могил советских воинов-освободителей, покоящихся в польской земле. Признательны полякам за бережное отношение к ним.

Наш товарооборот достиг 18 млрд. долл. и продолжает динамично расти. Развиваются межрегиональные связи. С успехом прошел Сезон российской культуры в Польше, фестиваль российской песни в Зеленой Гуре. Сейчас в рамках Сезона польской культуры у нас выступают замечательные творческие коллективы из вашей страны. В октябре в России пройдут Дни польской науки.

Да, у нас есть различия в подходах к ряду актуальных международных проблем. Сожалеем, что польское руководство дало согласие на размещение элементов стратегической системы ПРО США вблизи российских границ.

Не разделяем оценки ряда польских политиков грузино-югоосетинского конфликта. Агрессия, развязанная режимом Саакашвили, вынудила Россию принять адекватные военно-политические меры. Они были направлены на отражение вторжения, защиту миротворцев и мирных жителей, предотвращение геноцида народа Южной Осетии. Действия России на всех этапах оставались соразмерными в политическом и военном отношении существовавшей угрозе, гарантировали невозобновление агрессии. Дальше этого мы не шли. Надеемся, что объективная, без искажений информация – а она имеется в изобилии – позволит зарубежным партнерам разобраться в том, что произошло и происходит в регионе.

При осуществлении нашей внешней политики неукоснительно руководствуемся пятью принципами, сформулированными Президентом Д.А.Медведевым. В их числе – верховенство международного права, многополярность современного мира, готовность развивать дружеские отношения со всеми странами, включая Польшу, защита жизни и достоинства наших граждан, где бы они ни находились, и, наконец, внимание к регионам, в которых у России есть собственные привилегированные интересы. Убеждены – это понятная основа для углубления международного партнерства.

Вопрос: Каковы отношения Россия-ЕС в сложившейся ситуации?

С.В.Лавров: Мы, разумеется, не в восторге от решения Евросоюза отложить переговоры по новому базовому соглашению Россия-ЕС. В то же время видим, что линия на строительство стратегического партнерства на основе взаимного учета интересов возобладала. Главное, что большинство государств – членов ЕС на саммите 1 сентября в Брюсселе проявили ответственный подход, хорошо осознавая значение сотрудничества с Россией, в рамках которого немало достигнуто за последние годы. С единой Европой нас связывают экономическая взаимодополняемость, общие цивилизационные подходы и ценности, у нас общее историческое наследие и, несомненно, общее будущее – ведь Россия всегда была частью европейской цивилизации. Разумеется, взаимодействие с ЕС является одним из ключевых направлений нашей внешней политики.

Как глобальные игроки Россия и ЕС взаимозависимы, наша безопасность неделима. Поэтому мы считаем необходимым рассматривать вопросы европейской безопасности и стабильности комплексно, не отгораживаясь от таких тем, как, например, развертывание американской ПРО в Восточной Европе, ситуация вокруг ДОВСЕ.

Высоко оцениваем усилия французского председательства в ЕС и лично президента Франции, благодаря которым был выработан план Медведева-Саркози из шести пунктов, который был одобрен 12 августа в Москве и должен неукоснительно претворяться в жизнь. Мы все взятые на себя обязательства выполнили.

Своей агрессией против Южной Осетии, нарушением своих международных обязательств тбилисское руководство само поставило крест на территориальной целостности Грузии. Призываем партнеров последовать примеру России и признать эту новую реальность.

Расцениваем как совершенно несостоятельные заявления лидеров отдельных государств относительно «имперской» и «ревизионистской» политики России. Исторически мы всегда оказывались на стороне слабого, даже рискуя вызвать гнев тех или иных государств-гегемонов. Моральная правота нашей позиции неоспорима.

Вопрос: Как может повлиять размещение противоракетной базы в Польше на российско-польские отношения?

С.В.Лавров: Элементарный военный анализ показывает, что каких-либо иных целей, кроме российских ракет, европейская база глобальной ПРО США не имеет и не будет иметь еще долгие годы. Думаем, что любому непредвзятому эксперту понятно: никакой ракетной угрозы Европе, а уж тем более самим США от Ирана не исходит. Мы провели с Варшавой серию консультаций, подробно разъяснили наши и зарубежные оценки планов создания ТПР. Выражаем сожаление в связи с тем, что польское руководство все-таки приняло решение предоставить свою территорию для размещения американских ракет-перехватчиков.

Поясню подробнее нашу позицию. Многие десятилетия основу стратегической стабильности и безопасности в мире составлял паритет между Россией и США в сфере стратегических наступательных и стратегических оборонительных вооружений. Однако, в последние годы американская администрация взяла курс на слом такого паритета, получение односторонних преимуществ в стратегической сфере. И существо проблемы не сводится только к глобальной ПРО. Отмечаем также нежелание США оставаться в рамках договоренностей о СНВ, реализацию концепции «глобального молниеносного удара», развитие проектов выведения ударных видов оружия в космос. Безопасность Европы, да и самой Польши, это, понятно, не укрепит. Очень жаль, что Варшава, возможно, не до конца осознавая последствия своего решения, оказалась втянутой в попытки поломать паритетный характер российско-американских договоренностей в сфере стратегической стабильности. Хотелось бы, чтобы польские коллеги понимали, что, помимо получения политических и военных выгод от установления «особых союзнических отношений» с США, им придется делить ответственность за связанные с этим риски. Насколько они оправданы – решать польской стороне. Мы в принципе против того, чтобы наши отношения с третьими странами были функцией российско-американских разногласий.

Оставляем открытой дверь для серьезных переговоров. Если США и Польша действительно заинтересованы в том, чтобы гарантировать ненаправленность европейской базы ПРО против России, то мы по-прежнему готовы рассмотреть их конкретные предложения. Разумеется, речь должна идти именно о гарантиях, а не о косметических политических жестах.

Вопрос: Как развиваются российско-польские отношения в контексте энергетической политики России?

С.В.Лавров: Россия, обладая крупными запасами энергоресурсов, занимает одно из ключевых мест в мировой энергетике.

Российско-польское сотрудничество в топливно-энергетической сфере является основой двусторонних торгово-экономических отношений. На него приходится свыше 85 % российского экспорта в Польшу. За счет импорта углеводородов из России удовлетворяется 97 % потребностей Польши в нефти и более 60 % в природном газе. К тому же Польша для нас – один из важнейших партнеров, обеспечивающих транзит российских энергоресурсов в Западную Европу. Транзитом через Польшу в 2007 году прокачано свыше 21 млн. тонн нефти.

Россия заинтересована в надежных и бесперебойных поставках энергоносителей в Европу. Отсюда – наша нацеленность на создание Северо-Европейского газопровода. Реализация этого общеевропейского проекта, давно одобренного Еврокомиссией, не только позволит увеличить объем экспорта газа в Европу, но и в целом будет способствовать укреплению инфраструктуры энергетического сотрудничества России с Евросоюзом.

«Северный поток» не ущемляет интересы Польши. Никакого сокращения транзита по традиционным направлениям экспорта российского газа через Польшу, Украину и Белоруссию не планируется и не будет. Что касается выбора его маршрута, то наша страна как поставщик газа резервирует это право за собой. Главными критериями соответствующего решения являются экономическая эффективность проекта, его надежность и безопасность, в том числе экологическая.

Считаем, что в современном мире энергетическая безопасность неделима. Производители, потребители энергии и страны транзита, образно выражаясь, находятся в одной лодке и, следовательно, могут обеспечить такую безопасность лишь действуя по-партнерски, сообща или, по крайней мере, не друг против друга. С теми, кто разделяет этот наш подход – а таких в Европе большинство – мы легко находим общий язык.

Вопрос: В ходе многолетних конфликтов на Балканах и в Чечне Россия неизменно выступала в защиту принципа верховенства территориальной целостности над стремлением национальных меньшинств к самоопределению. В случае с событиями в Грузии была занята диаметрально противоположная позиция. Это изменение носит лишь конъюнктурный или все же постоянный характер? Вернется ли Москва к своей прежней позиции, если какой-либо из народов Российской Федерации выразит желание выйти из ее состава?

С.В.Лавров: Россия всегда выступала и выступает за неукоснительное соблюдение международного права. Именно на его основе мы реагировали на события в Южной Осетии. Грузия осуществила вероломное агрессивное нападение на российских миротворцев, которые находились там на законных основаниях, на граждан России и население Южной Осетии, что привело к многочисленным жертвам и разрушениям. Россия использовала свое неотъемлемое право на самооборону на основании статьи 51 Устава ООН, которая признает такое право за государством в случае вооруженного нападения на него, что полностью подпадает под определение «агрессии», принятое ООН в 1974 году.

Принципы самоопределения и территориальной целостности в международном праве имеют одинаковое и равноценное значение, диалектически взаимосвязаны. Это прямо подтверждается в Декларации ООН 1970 года о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами, и закреплено в Хельсинкском Заключительном акте СБСЕ 1975 года. Мы, безусловно, признаем оба этих принципа, исходя из норм международного права и вышеупомянутых документов.

Южная Осетия и Абхазия являлись фактически независимыми государствами. Совершенно легитимно – согласно закону СССР от 3 апреля 1990 года – эти автономные республики самоопределились и вышли из состава Грузии. Правомерность этого нельзя оспаривать, поскольку сама Грузия вышла из состава СССР согласно тому же закону. Южная Осетия и Абхазия провели референдумы, их народы провозгласили независимость, приняли конституции, создали парламенты и правительства, которые осуществляли юрисдикцию на своей территории. В течение последних 15 лет они обладали определенной правосубъектностью – правом участвовать в международном общении, правда, не в таком объеме, как полноценные субъекты международного права – члены ООН, а в качестве международно-признанных сторон в конфликтах. Конституция нынешней Грузии на их территории перестала действовать.

В отношении принципа территориальной целостности в Декларации 1970 года подчеркивается, что государство обладает территориальной целостностью, если оно соблюдает права народов, проживающих на этой территории, не предпринимает действий, нарушающих эти права. Руководители же Грузии неоднократно предпринимали попытки вооруженным путем подчинить себе Южную Осетию, всячески ограничивали и дискриминировали ее жителей, вплоть до массовых убийств, то есть грубо попирали их право на жизнь.

С учетом этого нельзя говорить об изменении позиций России в отношении базисных принципов международного права. Исходим из того, что в Косово, которое некоторые западные страны признали в качестве субъекта международного права, не существовало таких юридических, исторических и иных факторов для самоопределения по сравнению с теми, которые были и есть у Южной Осетии и Абхазии. Белград выполнял все свои обязательства, одобренные международным сообществом в 1999 году, не пытался после этого применять против Косово силу. Тбилиси, напротив, постоянно нарушал свои обязательства по урегулированию, согласованные после развязанной Грузией в начале 1990-х годов войны против Абхазии и Южной Осетии, не раз прибегал к вооруженным провокациям, а в ночь на 8 августа растоптал все имевшиеся соглашения и начал новую войну против Южной Осетии, запланировав аналогичный блицкриг против Абхазии.

Абсолютно некорректна и параллель с Чечней, которая в 1998 году получила фактическую независимость, была предоставлена самой себе, превратилась в прибежище международных террористов, а через год начала прямую агрессию против российской республики Дагестан.

В случае с Абхазией и Южной Осетией все было с точностью до наоборот: они не были источником террористической или какой-то иной угрозы для Грузии, никогда не нападали на нее, не покушались на грузинские земли. Тбилиси же все годы после распада СССР неоднократно предпринимал против них силовые действия, кульминацией которых стала бомбардировка спящего города Цхинвала в ночь на 8 августа. Если бы мы не остановили войну, не взяли под свою защиту Абхазию и Южную Осетию, то российская власть расписалась бы в своей неспособности выполнять Конституцию России и ее международные обязательства.

Вопрос:Действия российских подразделений в Грузии, которые разрушали эту страну уже после заключения неформального перемирия, воинственная риторика московских политиков привели к тому, что в мире, в т.ч. в странах, симпатизирующих России, Вашу страну вновь воспринимают как агрессивного и опасного соседа. Россия пытается делать вид, что в состоянии пренебречь этой критикой. Действительно ли Ваша страна может не бояться изоляции?

С.В.Лавров: Не могу согласиться с Вашей оценкой восприятия России в мире. Да, есть и политики, и журналисты, которые хотели бы представить ситуацию именно так и пытаются навязать свое видение остальным. В основе этого – либо непонимание происходящего, либо намеренное недобросовестное искажение очевидных фактов. Руководство Грузии совершило акт агрессии, стремясь военным путем распространить свою юрисдикцию на Южную Осетию, находившуюся под защитой одобренных ОБСЕ соглашений об урегулировании. Грузинские ГРАДы, боевая авиация и артиллерия бомбили югоосетинский народ, который, как заявлял М.Саакашвили, он считает частью своей страны. Тем самым тбилисский режим своими руками сделал вопрос о территориальной целостности Грузии более не актуальным. Таковы реалии, которые всем рано или поздно придется признать.

Комментарии действий наших воинских подразделений в Грузии после заключения перемирия, равно как и якобы воинственной риторики российских политиков оставляю на Вашей совести. Есть факты, ежедневно представлявшиеся в ходе пресс-конференций в Москве, есть свидетельства очевидцев, российских и иностранных журналистов, работающих в Южной Осетии, есть впечатления представителей ООН, Совета Европы, МККК и других международных организаций, посещавших Цхинвал.

Изоляции России – одного из центров формирующегося многополярного мира – нет, и она невозможна в принципе. Так же, как и изоляции США, Европы, Китая, других ведущих государств мира. Убеждены, что прагматизм, здравый смысл, позитивная – без самообмана и иллюзий – повестка дня победят в межгосударственных отношениях, как это уже бывало не раз. Решения Евросоюза – как раз свидетельство того, что разумная, реалистичная точка зрения все-таки возобладала.