Интервью заместителя Министра иностранных дел России С.А.Рябкова
радиостанции "Голос России" 10 февраля 2009 года

11-02-2009

Вопрос: 10 февраля отмечается День дипломатического работника. Понятно, что дипломатия России уже отличается от дипломатии времен Советского Союза. Однако и сегодня нашим дипломатам во многом приходится сталкиваться с похожими проблемами, в особенности, на направлении, касающемся отношений России и США. Что изменилось во внешней политике России?

С.А.Рябков: Я и согласен и не согласен, что у нас те же проблемы, как в период советско-американского противостояния на протяжении многих десятилетий. Конечно, многое из наследия отношений с Вашингтоном осталось в повестке дня. Но главное, то, что предопределяло отношения "холодной войны" и отношения конфронтации, а именно, идеологическое противостояние, ушло. Это большой плюс. Мы можем, я уверен, построить отношения на другой основе. Основа эта - прагматизм, взаимный учет интересов, отношения, которые позволяют учитывать интересы друг друга, отношения, которые нацелены не на усугубление нашего противостояния. И вообще, противостояния нет как такового, поэтому усугублять-то сейчас нечего. А есть отношения, которые нацелены на решение реальных проблем, стоящих перед странами, перед мировым сообществом. Так что здесь - база для развития поступательного развития нашего партнерства, она солидная, прочная, устойчивая, мы ее будем укреплять. И это, конечно, особенно приятно констатировать накануне дня дипломатического работника, в День дипломата. Потому что это одна из наиболее значимых задач, стоящих перед нашей внешнеполитической службой.

Вопрос: Прошедший год был достаточно труден и неоднозначен для всех. Как Вы оцениваете работу российских дипломатов за прошедший год?

С.А.Рябков: Мы добились серьезных результатов по многим направлениям. Россия утверждается в мире как крупнейший фактор, влияющий на все процессы и в экономике, и в сфере разоружения, мы имеем очень серьезное влияние, и в сфере урегулирования конфликтов, по глобальным вызовам, будь то климат, будь то нераспространение оружия массового уничтожения. Вопросы, которые, так или иначе, связаны с нашей работой на американском направлении, проецируются на очень многие направления внешнеполитической деятельности России. Я бы сказал, что, несмотря на трудности, связанные, прежде всего, с определенной антироссийской настроенностью ушедшей администрации США, баланс результатов нашей внешнеполитической деятельности в прошлом году является позитивным. И этот плюс мы будем наращивать и в дальнейшем, несмотря на трудности, которые очевидны, на те проблемы, которые связаны с мировым финансово-экономическим кризисом, на новые обострения конфликтных ситуаций в целом ряде регионов, в частности на Ближнем Востоке.

Но при всем том есть и новые возможности. Посмотрите, как, например, развернулось международное взаимодействие по борьбе с пиратством. Второй пример эффективного сотрудничества с участием России в широких форматах - это работа над урегулированием конфликтной ситуации на палестинских территориях. Мы самым энергичным образом участвовали в разработке двух резолюций Совета Безопасности, мы в контакте со всеми участниками этого конфликта взаимодействуем, в том числе и в интересах реализации известной инициативы проведения Московской конференции по ближневосточному урегулированию. Это лишь два примера. Мы видим, насколько глубоко в ткань международных отношений проникла идея Договора о европейской безопасности, которую в прошлом году выдвинул президент России Дмитрий Медведев. Мы видим, насколько изменился тон выступлений наших партнеров, наших западных, прежде всего, партнеров по итогам только что прошедшей в Мюнхене конференции по безопасности. Все это - отражение определенного изменения международного климата, изменения к лучшему. Для нас это плюс, и мы рассчитываем во взаимодействии с партнерами добиваться наращивания и усиления этих позитивных тенденций в международных отношениях.

Вопрос: Вы упомянули о трудностях, с которыми приходится сталкиваться, и в то же время, о том, что с новой администрацией США работать стало легче. На днях президент США Барак Обама высказал предложение о сокращении ядерного вооружения России на 80%. Госдепартемент также подтвердил свою заинтересованность в скорейшем проведении переговоров с Москвой по новому договору о сокращении стратегических наступательных вооружений. Накануне на эту же тему с президентом России Дмитрием Медведевым разговаривал и Генри Киссинджер. В этой связи можно ли ожидать возобновления взаимодействия наших стран в формате "2+2"?

С.А.Рябков: Давайте по порядку. Я, во-первых, не могу подтвердить, что мы имеем свидетельства того, что новая администрация США готова сокращать стратегические наступательные потенциалы в объемах, о которых вы упомянули. 80 процентов - это цифра, которая циркулировала в СМИ с подачи британской, влиятельной, информированной и уважаемой газеты "Таймс". Но тем не менее, несмотря на появление этой цифры, в официальных контактах мы пока не получали импульсов из Вашингтона в отношении того, что именно о таких сокращениях пойдет речь. Я сослался бы на высказывание нашего министра иностранных дел Сергея Викторовича Лаврова в программе "Вести недели" в субботу, где было четко сказано, что мы готовы вести переговоры, в том числе о сокращениях стратегических наступательных вооружений, и мы призываем новую администрацию без раскачки вступить с нами в диалог по данному вопросу. Но о конкретных цифровых параметрах мы пока судить не можем. Видимо, потребуется какое-то время, чтобы окончательно удостовериться в намерениях нынешней администрации и выяснить, каковы же, в конце концов, ее ориентиры в этой сфере. В любом случае, со своей стороны могу сказать, что мы готовы настолько интенсивно и настолько энергично вести диалог по тематике СНВ, насколько к этому будут готовы наши американские партнеры. Действительно, 5 декабря истекает срок действия Договора СНВ-1. Параметры и рамки работы в этой области были заданы в Сочи на высшем уровне в прошлом году. Мы твердо привержены этим рамкам и считаем, что на замену ДСНВ-1 необходимо в форсированном режиме разработать новый договор, который обеспечивал бы стратегическую стабильность в сфере стратегических наступательных вооружений и позволял бы нам говорить о том, что в этой области Москва и Вашингтон сделали следующий шаг.

Второе, о чем вы упомянули, это, конечно, вопросы, связанные с обсуждением тематики глобальной стратегической стабильности и безопасности по другим направлениям. Для нас существенное значение здесь имеет то, как развернется дискуссия в отношении перспектив создания так называемого третьего позиционного района противоракетной обороны (ПРО) США. Определенные сигналы со стороны администрации Обамы поступали, но они тоже требуют конкретизации в процессе диалога и в процессе проработки на экспертном уровне. Наша позиция известна, мы считаем, что есть внятная работоспособная альтернатива созданию ТПР ПРО в виде совместных усилий в сфере оценки ракетных угроз. Если будет по итогам этой оценки выработано общее понимание, что требуются какие-то меры по парированию этой ракетной угрозы, тогда мы готовы идти дальше - разрабатывать архитектуру взаимодействия в этой сфере, вести обмен данными. Руководство Российской Федерации в контактах с прежней администрацией США очень подробно излагало наши предложения на этот счет, это было сделано на саммите в Кеннебанкпорте, затем на саммите в Хайлигендаме. Все эти предложения остаются в силе, мы очень рассчитываем, что новая администрация с вниманием к ним отнесется. И определенные сигналы, которые мы услышали и в том числе по ходу Мюнхенской конференции по безопасности, где принимал участие, в частности, и вице-президент США, и многие другие представители из США и европейских союзников Соединенных Штатов, показывают, что разговор по этим вопросам имеет определенную перспективу. Мы его будем продолжать.

Вопрос: А что касается формата "2+2", ведь он уже зарекомендовал себя как хорошая площадка для переговоров по вопросам, связанным с разоружением и ПРО? Он будет возобновлен с новой администрацией США?

С.А.Рябков: Насколько этот формат окажется приемлемым для новой администрации - это вопрос скорее к нашим американским партнерам. Что касается российской стороны, то наша позиция однозначная. Этот формат доказал свою эффективность, востребованность. Он неплохо работал на этапе обсуждения подходов к СНВ и ПРО с администрацией Джорджа Буша-младшего. Я думаю, что при наличии политической воли со стороны Вашингтона, при наличии соответствующего решения администрации Барака Обамы в пользу сохранения этого формата, мы сможем достаточно быстро подтвердить готовность возобновить работу именно в этом ключе. Но пока никаких договоренностей о том, чтобы стороны встречались в формате "2+2", нет и пока рано делать прогнозы, получится или не получится возобновить эту работу именно в таком формате.

Вопрос: Вы несколько раз упомянули недавнюю конференцию по безопасности в Мюнхене. На ней, в частности, выступал и Джо Байден, с концепцией внешней политики США. России он предложил "перезапустить" наши отношения. Означает ли это, что в США научились не только слушать, но и слышать своих партнеров?

С.А.Рябков: Мы очень на это надеемся. Это в принципе полностью отвечает нашим собственным установкам, нашему настрою. Действительно настал момент перезапуска наших отношений. Слишком много в них накопилось наносного. Слишком много в них балласта, который возник отчасти вследствие отсутствия достаточного доверия, в том числе и к нашим действиям со стороны прежней администрации. Отчасти в силу инерции стереотипного восприятия России и политики Москвы в целом, когда наши действия многими в прежней администрации США трактовались сугубо в русле идеологического противостояния прежней поры, которое давно ушло и которому не место в современных международных отношения. Я глубоко убежден, что новая тональность, которую задает администрация Барака Обамы, о чем свидетельствуют, в том числе и выступления вице-президента Джо Байдена в Мюнхене, это именно то, что требуется сейчас в наших отношениях. Мы готовы пройти свою часть пути. Мы давно об этом говорили и призывали к этому Вашингтон. И важно, что со сменой администрации в США вроде бы намечается лучшее понимание того, что прогресс и решение конкретных вопросов возможно только на базе взаимных учетов интересов, на основе дипломатических походов, на основе внимательного восприятия позиции, которую излагают другие страны. Вице-президент Дж.Байден много говорил о важности союзов, о важности дипломатии. Это то, что в терминологии новой американской администрации называется "смарт-пауэр" - "умная сила". Посмотрим, насколько эта "умная сила" будет воплощаться в столь же умных действиях. Это вопрос, видимо, не сегодняшнего дня. Потребуется какое-то время для того, чтобы квалифицированно судить о результатах воплощения в практических делах нынешних заявлений. Но, во всяком случае, основания для осторожного оптимизма, основания для надежд на перемены к лучшему в наших отношениях и в целом в международной ситуации, я думаю, есть. И оснований этих должно быть больше с течением времени, поскольку этого требуют обстоятельства. Мы приближаемся к лондонском саммиту "Большой двадцатки". Ситуация в экономике такова, что без взаимодействия, всем будет гораздо труднее выбираться из этой кризисной полосы. Это императив, который будет влиять на политические решения. А императивы в сфере разоружения, нераспространения, в сфере урегулирования конфликтных ситуаций понятны, о них мы тоже говорили. И хорошо, что именно в этом русле идет канва политического мышления наших американских партнеров. Мы это приветствуем и готовы к самому тесному, плотному, интенсивному и конкретному диалогу с ними по всем этим вопросам.

Вопрос: Свой первый визит Государственный секретарь США Хилари Клинтон совершит в Азию, и, в частности, в Китай, что демонстрирует смещение акцентов в азиатской политике Вашингтона. Означает ли это, что США действительно хотят создать с Китаем так называемую "большую двойку", о чем говорил в свое время Збигнев Бжезинский? Какова будет роль России в этих отношениях, и как в таком случае будет развиваться взаимодействие России и США?

С.А.Рябков: Думаю, что не нужно здесь придавать чрезвычайно исключительное значение моментам, связанным с графиком Госсекретаря, куда - она поехала в начале своего пребывания на этом посту, с кем и в какой последовательности она встречается. Это все имеет значение, но это не доминирующий признак тех или политических установок. Вопросы практической дипломатии, это всегда вопросы стыковки графиков. Здесь не должно быть недооценки того, что не всегда получается любой стороне, играющей роль в этой дипломатии, выстроить шкалу своих приоритетов таким образом, чтобы все сигналы протокольного политического и организационного характера полностью совпадали с задачами на том или ином направлении. Множество факторов играет роль. И в принципе здесь нет оснований для каких-то спекуляций. Азия всегда была важна для США. Сейчас, как мне представляется, важность этого региона отнюдь не уменьшилась, если не возросла. Мы, безусловно, в равной степени разворачиваемся навстречу Азии. И я уверен, что любой непредвзятый наблюдатель в мире может сказать, что тех усилий, которые Россия предпринимает на азиатском направлении за последние годы, не было давно. И это тоже отражение меняющегося соотношения сил в мире, отражение той самой многополярности, о которой мы много говорим, и которая сейчас становится, в общем-то, определяющим фактором международного развития.

А графики стыкуются, и любой наблюдатель получит те сигналы, которые он ждет от Москвы или от Вашингтона. Здесь нет никаких поводов для далеко идущих выводов в том плане, что произошла переориентация или какая-то недооценка чего-то. Совсем наоборот. Думаю, что это просто отражение нормального дипломатического и политического процесса, который будет продолжен.

Вопрос: А как же столкновение интересов?

С.А.Рябков: Столкновение интересов вещь объективная. Она происходит. Вопрос в том, как это столкновение интересов трансформируется в ту или иную реальность. Мы всегда за то, чтобы не доводить до противостояния на почве столкновения интересов, на почве нестыковки интересов. Мы за то, чтобы не совпадающие интересы приводились к общему знаменателю через дипломатические усилия. Это относится к проблемам и в Азии, и в любом другом регионе мира.