Стенограмма интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова программе "Вести в субботу" телеканалов "Россия" и "Вести-24", 10 февраля 2009 года

203-11-02-2009

Вопрос: Начнем с новостей. На этой неделе много шума наделала публикация лондонской "Таймс" с изложением повестки дня, которая предлагается американцами России после прихода к власти новой администрации. Действительно, в день инаугурации Обамы руководством Посольства США в Москве уже была озвучена тематика возобновления российско-американских переговоров по ядерному оружию. Так что мы будем к этому относиться как к факту. К каким переговорам с Америкой готова Россия по ядерному вопросу?

C.В.Лавров: Мы готовы к переговорам, которые позволят сохранить режим ограничений, сокращений стратегических наступательных вооружений, безусловно, в увязке с проблематикой оборонительных вооружений, поскольку в рамках диалога о стратегической стабильности такое взаимоувязанное рассмотрение этих ключевых проблем всегда присутствовало и доказало свою эффективность. Мы удовлетворены тем, что новая администрация в Вашингтоне уделяет приоритетное внимание этой проблематике, поскольку последние два с половиной года нам не удалось добиться от предыдущей администрации более внятных ответов на наши многочисленные предложения приступить к разработке нового договора на замену истекающего в декабре 2009 года Договора о стратегических наступательных вооружениях. Мы готовы к тому, чтобы идти дальше по пути сокращения и ограничений, разумеется, с учетом интересов национальной безопасности России.

Вопрос: Американцы говорят о 80 процентном сокращении.

C.В.Лавров: Я об этом не слышал, и официальные лица не подтверждают какие-либо цифровые показатели. Как я уже сказал, мы намерены вести разговор, руководствуясь, прежде всего, задачей обеспечения национальной безопасности России, и, конечно же, с учетом интересов национальной безопасности Соединенных Штатов. Речь идет о том, чтобы не только сокращать, но и обеспечивать формирование контрольных механизмов, от чего прошлая администрация категорически уходила. У команды Обамы мы отмечаем готовность обсуждать весь комплекс вопросов, который включает в себя и механизмы верификации и контроля посредством взаимных инспекций. Будем рассчитывать, что, как только разоруженческая группа в Госдепартаменте будет сформирована (этого пока еще не произошло), мы сможем безотлагательно приступить к консультациям и готовить переговорный процесс. Времени у нас не так много, до декабря остается совсем ничего.

Вопрос: Прологом к саммиту ОДКБ, который прошел в Москве, были заявления президента Киргизии о желании киргизского руководства закрыть американскую базу в Манасе. Строго говоря, это - вопрос киргизско-американских отношений, и решать его следует на киргизско-американских переговорах, однако, присутствие России в данном случае очевидно. Мой вопрос немного о другом. Если посмотреть на карту, то продолжать операцию в Афганистане без базы в Манасе американцам будет тяжело. Афганистан является классическим примером такой общей угрозы, с которой предстоит бороться и впредь. А что дальше? База в Манасе закрывается и все - или, например, можно пофантазировать относительно того, что она может превратиться, допустим, в совместную базу НАТО и ОДКБ? Прошу прощения за такое преувеличение.

С.В.Лавров: Вы совершенно справедливо сказали, что вопрос о том, размещать ли на своей территории иностранные военные базы или нет, относится к компетенции суверенных государств, и решение, которое киргизское руководство принимало, было принято именно таким образом. Могу лишь напомнить о том, что в течение последних трех лет в киргизском парламенте, в киргизском обществе периодически возникали вопросы о том, нужна ли эта база и стоит ли овчинка выделки. Нам недавно напоминали о происходивших на этой базе многочисленных инцидентах, в ходе одного из которых был убит гражданин Киргизии. Граждане Киргизии становились жертвами дорожно-транспортных происшествий с участием военнослужащих этой американской базы. Определенный ущерб был нанесен и экологии. С учетом этого с пониманием отношусь к тому, что эта тема звучала в киргизском обществе достаточно остро.

Что касается влияния того или иного решения, в частности, решения киргизского руководства о закрытии американской базы в Манасе, на возможности бороться с терроризмом и наркотрафиком в Афганистане, то думаю, что к данному вопросу следует подходить комплексно. Имеется масса возможностей наращивания потенциала антитеррористической коалиции. Об этом говорил Президент Д.А.Медведев на той самой пресс-конференции, где Президенту Бакиеву был задан вопрос о судьбе военной базы Соединенных Штатов в Манасе. Тогда он особо отметил нашу готовность к взаимодействию со странами антитеррористической коалиции, которая, кстати, подтверждается и дополнительными конкретными фактами. Буквально несколько дней назад американская сторона обратилась к нам с просьбой задействовать подписанную в апреле прошлого года договоренность между Россией и НАТО о транзите через российскую территорию невоенных грузов для нужд Международных сил содействия безопасности. Практически через сутки мы дали на это согласие и теперь ожидаем, когда американские партнеры будут готовы конкретно предоставить нам запрос о количестве и характере грузов. Как только это произойдет, мы дадим соответствующее разрешение.

Вопрос: И все-таки возможны или нет подобного рода операции в Афганистане без Манаса?

С.В.Лавров: Безусловно, возможны. И если я правильно понял официальных американских представителей, представителей Пентагона, то, по их мнению, закрытие базы в Манасе не повлияет на эффективность действий США в антитеррористической операции.

Вопрос: Многие годы Организация Договора о коллективной безопасности стремилась к тому, чтобы у нее возникли системные отношения с НАТО. В НАТО предпочитали строить отношения с отдельно взятыми странами - Россией, Казахстаном, Киргизией и так далее. Можно ли предположить, что решение саммита ОДКБ о создании Коллективных сил оперативного реагирования дает своего рода толчок возникновению системных отношений не с отдельными странами ОДКБ, а с ОДКБ - организацией, которая, как новый военно-политический союз, выступает единым фронтом в отношениях с НАТО, в свою очередь, признающей ОДКБ?

С.В.Лавров: Проблема, которая, в последние годы проявлялась в отказе НАТО от предложений ОДКБ взаимодействовать по Афганистану, заключается, конечно же, в идеологии. Это идеологизированная позиция, отражающая нежелание некоторых членов НАТО - повторю, там далеко не все против этого выступают - просто признать ОДКБ в качестве равноправного партнера. На мой взгляд, подобная позиция наносит ущерб нашим общим целям, хотя постепенно осознание реальности пробивает себе дорогу.

Операция, которая ежегодно проводится государствами - участниками ОДКБ по пресечению наркопотоков из Афганистана в Центральную Азию и называется "Канал", уже привлекает внимание и практическую заинтересованность различных стран, в т.ч. многих стран - членов НАТО. Члены ОДКБ регулярно приглашают страны НАТО в индивидуальном порядке для участия в этой операции в качестве наблюдателей, и в настоящее время уже порядка 20 государств так или иначе к этой операции подключаются, пока, правда, в качестве наблюдателей. Так что практическая заинтересованность налицо, а вот оформить эту практическую заинтересованность в правовом, политическом плане из-за позиции меньшинства членов Североатлантического альянса пока не получается. Не могу судить о том, насколько создание Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ повлияет на готовность НАТО взаимодействовать. Мы сделали в рамках ОДКБ этот шаг не для того, чтобы Организация Договора о коллективной безопасности стала более привлекательной для Североатлантического альянса. Наша цель заключается в том, чтобы повысить эффективность наших общих действий по пресечению угроз, о которых идет речь в принятом Советом коллективной безопасности решении. Прежде всего, это борьба с агрессией, терроризмом, наркотрафиком, организованной преступностью и, конечно же, совместные действия по преодолению последствий стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций. То есть это те темы, которые регулярно приобретают остроту в регионе, и нам в любом случае необходимо самим думать о том, как более эффективно эти проблемы решать. Если НАТО захочет взаимодействовать с нами в той же антитеррористической, антинаркотической сфере, в борьбе с организованной преступностью - а все это имеет прямое отношение к ситуации в Афганистане и вокруг него - то мы, конечно, будем к этому готовы.

Вопрос: А меньшинство НАТО - это те страны, войска которых как раз находятся в Афганистане, или какие-то другие?

С.В.Лавров: Не буду отвечать на этот вопрос, поскольку, повторю, это право НАТО соглашаться или не соглашаться с предложением ОДКБ о сотрудничестве. Но то, что такое сотрудничество, включая содействие решению поставленных самой НАТО задач для своих сил в Афганистане, пошло бы всем на пользу, у меня сомнений не вызывает.

Вопрос: Сергей Викторович, наше интервью выходит в День дипломатического работника. Отмечается он седьмой год. Но этот год очень необычный: глобальный экономический кризис, тектонические сдвиги в мировой политике, в мировой экономике. В какой форме российская дипломатия встречает свой профессиональный праздник?

С.В.Лавров: Думаю, что было бы нескромным говорить, что мы подошли к нашему празднику без каких-либо проблем. Пределов для совершенствования нет. Но то, что результаты прошлого года я расценил бы со знаком плюс, это действительно так. Это мое искреннее мнение. И российское руководство тоже исходит из того, что во внешнеполитическом плане год был полезным. По известным причинам он сложнее, чем предыдущие годы: это и кавказский кризис, и глобальный финансовый кризис, в конце прошлого-начале нынешнего года добавились кризисы в секторе Газа и кризис с поставками энергоносителей в Европу.

Создался клубок достаточно неприятных проблем. Но то, как эти проблемы были преодолены, насколько более ясной после этих событий стала ситуация в мире и в Европе, дает надежду на то, что вести дела с нашими партнерами будет проще. Надеюсь, многое стало более понятным как нам, так и им. Теперь уже нет каких-то поводов для того, чтобы прятаться от реальных проблем, которые нам нужно решать сообща. Это касается в первую очередь проблем европейской, евро-атлантической безопасности, где накопилось много очень проблемного потенциала и где проявилась несостоятельность существующих структур.

Мы уже упоминали НАТО, ОДКБ. Наличие структур, которые действуют в сфере безопасности, но не могут наладить взаимодействие между собой, не могут достичь каких-то договоренностей о том, как им сотрудничать, а не пытаться идеологизировать отношения друг с другом, само по себе уже является предметом для разговора. И мы хотим, чтобы та большая работа над новым договором о евро-атлантической безопасности, в пользу которой высказался Президент Д.А.Медведев, началась как можно скорее. И чтобы мы честно, не пытаясь никого обыграть или обмануть, начали разговор о том, как нам дальше обеспечивать давно согласованный между нами принцип. А именно, что никто на этом евро-атлантическом пространстве не будет обеспечивать свою безопасность за счет ущемления безопасности любого другого государства на этом пространстве. Вот о чем идет речь. И наши конкретные предложения, которые мы довели до сведения наших партнеров и в ОБСЕ, и в Совете Россия-НАТО, и в контактах с Европейским союзом, по-моему, вызвали практический интерес. Сейчас главное, чтобы их обсуждали по существу, а не пытались подойти к ним опять с какими-то идеологизированными стандартами из прошлой эпохи.

Вопрос: У меня всего один вопрос, как раз по существу. А вот эта новая система европейской безопасности, что она будет из себя представлять: некие новые соглашения по линии НАТО-Россия-ЕС, обновление ОБСЕ или что-нибудь иное?

С.В.Лавров: Все те, кто на этом пространстве занимается безопасностью, должны быть участниками этих переговоров. Это не только НАТО, не только Евросоюз, и, конечно, не только ОБСЕ, это и ОДКБ, СНГ, организации, в рамках которых военно-политические вопросы предметно рассматриваются и являются конкретным направлениями их деятельности.

Мы не предлагаем создавать каких-либо новых организаций, а также отменять или ликвидировать какие-либо из существующих организаций. Мы выступаем за то, чтобы все государства собрались вместе и на этом форуме были представлены все те организации, о которых мы сейчас говорили. Россия выступает за то, чтобы все мы рассмотрели нынешнюю ситуацию на основе упомянутого мною принципа, который был согласован давно и в рамках той же ОБСЕ, и в рамках Совета Россия-НАТО и который предполагает неделимость безопасности. Там прямо записано, что никто не должен предпринимать шаги в сфере обеспечения собственной безопасности, которые будут ущемлять безопасность любого другого участника этого процесса. Этот принцип существует и закреплен в политических, правовых документах, однако на практике не реализуется. Значит, где-то есть сбой в механизмах его воплощения в жизнь. Это касается и стратегической стабильности, и вопроса контроля над обычными вооружениями. Это касается и подходов к урегулированию конфликтов на этом пространстве. Безусловно, он действует и в отношении терроризма, и наркоугрозы, все это те сферы, где нам нужно усилия объединять, а не пытаться решать эти вопросы поодиночке, изолируя какое-то государство или какую-то организацию.

Таким образом мы рассчитываем, что, прежде всего, будет проведен конкретный профессиональный, неполитизированный разговор по вопросам, касающимся важнейших тем жизнедеятельности всех нас в Европе и в Евро-Атлантике. И только тогда, когда мы сможем понять, какое взаимодействие между всеми государствами и всеми организациями, действующими на этом пространстве в области безопасности, возможно наладить, мы и дадим ответ на вопрос о том, что же все-таки делать дальше. У нас нет готовых и каких-то заранее уже предрешенных ответов, рецептов. Мы хотим сообща вырабатывать коллективные механизмы реализации того принципа, которые мы коллективно согласовали.

Вопрос: И последний вопрос. На этой неделе Президент Д.А.Медведев сказал, что не имеется ничего конкретного в плане подготовки к саммиту "Большой двадцатки" в Лондоне, посвященному антикризисным экономическим мерам. А гостем моей программы был бывший бельгийский премьер Вильфанд Мартенс, возглавляющий в настоящее время Европейскую народную партию, который находился в России по приглашению В.В.Путина как лидера "Единой России". Он рассказал мне о том, что во время недавнего посещения Организации экономического сотрудничества и развития в Париже он поинтересовался там относительно разработки каких-то идей в канун саммита, общей экономической повестки дня для мира. Оказалось, что их нет. Может быть, по линии Министерства иностранных дел ведется на этот счет какая-то работа? Хотел узнать, на каком этапе мы сейчас находимся? Разговоров про экономику много. Объяснить все все могут, а вот что делать, никто не знает.

С.В.Лавров: Работа на этом направлении идет, прежде всего, по линии министров финансов. Соответствующие контакты осуществляет наш Министр финансов А.Кудрин. До лондонской конференции имеется еще какое-то время. Главное, чтобы тот заряд, который был придан нашим общим усилиям на первом саммите "двадцатки" в Вашингтоне в ноябре прошлого года, не ушел в песок.

Тогда ведь договорились о том, что многое надо менять и что необходимо действовать, во-первых, совместно, и, во-вторых, несколько иначе, чем мы действовали до сих пор на основе старых правил. Договорились также посмотреть, как реально функционируют механизмы мировых финансов и как применяются различные меры регулирования и контроля. Будет обидно, если все это останется на бумаге и лондонская встреча сведется к попыткам ничего не менять, оставив все, как есть, ограничившись лишь косметическими коррективами. Думаю, что это будет миной замедленного действия. Все равно придется потом заниматься вопросами реформы мировой финансовой системы, но уже в еще более сложной ситуации. Так что Россия выступает за конкретные меры, за их коллективное согласование и осуществление. Надеюсь, что остающееся до лондонского саммита время еще будет использовано таким образом, чтобы реализовать на практике философию вашингтонского саммита.

11 февраля 2009 года